значит можно сделать вывод, что она и сейчас зарылась или зарывается.

— Ну… в принципе да, — ответил брат, продолжая поедать креветки, — она могла сжаться до метра в диаметре. В таком случае, при ее массе у нее будет такое давление на Земной грунт, что она быстро потонет в нем, дойдет до центра масс и там уже может делать все, что ей захочется.

— На Титане она оставалась на поверхности, — подметил Саша и посмотрел на Юру в ожидании подтверждения. Гречкин кивнул.

— Вероятно, там ей пока не хватало массы, чтобы быстро погрузиться в Титан, продавив его корку, — предположила Катя, — и Сфера избрала другую стратегию — расшириться, чтоб впитывать как можно больше материи. Больше, чем из нее выбивает Луч.

— Юра, а вы трогали Сферу? — спросил Саша.

— Я даже покормил её с рук, — ответил Гречкин.

— Покормили?!

— Да. Я сунул ей кусок рулетки. Она его скушала.

— Обалдеть.

Юра растопырил руки и медленно поводил ими, будто орел расправил крылья, готовясь к полету.

— Ты чего? — спросила Катя.

— Сопротивление появилось, — сказал космонавт, — оно должно было появиться.

Катя тоже вытянула руку вперед, а глядя на них и Васечкин.

— По идее должно, — сказал Саша, — Земля же стала тяжелее, а значит и гравитация ее увеличилась. Но этот эффект пока слабо заметен.

— Тут где-то валялись… — Гречкин встал.

Включив фонарь, он зашел в подсобку и тут же вышел, держа в руках кухонные весы.

— Вот. Если, конечно, работают.

Юра поставил их на пол и нажал кнопку “вкл”.

— Работают, — констатировал Саша.

Гречкин взял полную литровую бутылку воды и поставил ее на весы. На табло загорелся вес: “1123 гр.”

— О, как, — специально восторженно произнес Юра, — значит, точно села.

— Вот тут еще пачка масла есть, — сказала Катя, читая этикетку на брикете, — четыреста грамм написано.

Девушка положила масло на весы. Табло показало: “449 гр.”

— Значит, сила тяжести выросла приблизительно на двенадцать процентов, — сказал Васечкин.

— Все поели? — спросил Юра.

— Да, — ответил Саша.

— Поели. Собираемся? — спросила Катя.

— Да. Надо поспешить.

Внезапно далеко внизу раздался приглушенный грохот, будто гром из-под самой Земли, и по стенам и полу пошел тремор. Казалось, Останкинская башня, выдержавшая удары огромных волн, теперь дорожит от страха неизвестного будущего. Всем троим показалось, что пол уходит у них из-под ног, но не в сторону, как при землетрясении, а вниз, как если опускаться в лифте и на мгновенье ощутить его движение по направлению силы притяжения. Грохот стих.

— Что это было? — спросила Катя.

Юра обратил внимание на пачку масла, все еще лежащую на весах. Табло показывало 458 грамм.

— Вес масла вырос, — произнес Юра, — у нас очень мало времени. Плевать на одежду. Идем так.

Они вскочили, похватали свои вещи, (все, кроме мокрой одежды, но обуться все же пришлось) и направились ко входу на лестницу вниз. Гречкин прихватил с собой весы.

— Земля начала сжиматься, — сказал Васечкин, поспевая за Юрой, — поэтому сила тяжести на ее поверхности растет.

— Вот поэтому надо прибавить шагу, — ответил космонавт, спускаясь впереди остальных и освещая путь перед собой.

— А мы успеем? — спросил Васечкин.

— Саша, у тебя иногда такие вопросы странные. А я откуда могу знать? — ответил Юра.

***

Трупы, которыми была завалена нижняя часть шахты, почти все вымыло наружу. Пролезать сквозь них уже не пришлось, вместо этого они осторожно перешагнули тела людей и вышли на первый этаж. Юра окинул лучом фонарика пространство в радиусе нескольких метров и тогда все трое поняли, что путь до военной базы легким не будет. Третья волна существенно разгладила завал от первых волн, но теперь он распределился чуть менее, чем метровым слоем пока что по поверхности помещения первого этажа, потому как что там на улице видно еще не было…

— Н-да… — тяжко произнес Саша, — если все вокруг засыпано таким вот слоем, то сложно представить, как мы пойдем.

…а на улице оказалось все еще хуже: Гречкин кое-как пополз где-то на корточках, где-то на четвереньках, а где-то находилось место, чтобы поставить нормально ногу и даже выпрямиться и сделать шаг, но потом снова приходилось вставать на четвереньки и упираться попеременно руками и ногами, чтоб проползти по кускам камней, бетонных блоков, досок, лестниц, смятых машин, деревьев и всего, что наполняло современный город. Все это давлением воды было намазано на поверхность Земли. Гречкин полз вперед в кругу света фонаря в его руке, а Саша и Катя смотрели на удаляющегося от них Юру и не решались последовать за ним, как бы не веря, что таким образом им предстоит продвигаться все сорок километров до пригорода Москвы. Юра вот-вот повернет назад, сказав, что такой вариант не подходит и предложит что-то более адекватное. Но вместо этого Гречкин небрежно крикнул:

— Ну что стоим, господа?! Встаем на карачки и ползем! Отвечаю заранее на твой вопрос, Саша — да, так придется ползти все сорок километров!

Васечкин достал из рюкзака телефон и тоже включил фонарь. Вокруг можно было разглядеть обстановку метров на пять, не более. Бетонных опор башни видно не было, луч не дотягивался. За спиной у Саши стояла Катя, все еще в шахте лестницы. Метровый завал начинался прямо возле ног парня. Юра уполз уже метров на тридцать.

— А вы точно знаете где тут северо-восток?! — крикнул ему Саша.

— Да! Ночь будем ползти примерно в сторону базы, а с рассветом сориентируемся по сохранившемся домам или шоссе распознаем! Может к рассвету доберемся до МКАДА.

— То есть нам сейчас всю ночь пробираться вот так вот, на четвереньках?! — крикнула Катя.

— Если хотите, можете оставаться тут!

— Как вы сориентируетесь по сохранившемся домам?! — спросил Саша.

— Как-нибудь! Ну так что?! Вы ползете или нет?!

— Ползем, ползем!

Саша наклонился вперед и поставил одну ногу на кусок торчащей плиты, а рукой взялся за горизонтально лежащую поверх руин балку. Медленно он продвинулся вперед на пару метров. Дальше он смог встать и пройти пешком, ступая между нагромождений железного лома, расставив руки в стороны, держа равновесие. Потом снова пришлось ползти поверх руин, стараясь не ободрать руки и ноги. Катя что-то пробубнила сзади (похоже материлась, что ей было не свойственно) и тоже полезла по слою развалин.

Выйдя из-под свода Останкинской башни, Васечкин приподнялся и посветил вокруг. Болото из развалин города уходило во все направления, пока не скрывалось за границей света и тьмы. Везде картина была одинаковая, будто они оказались в океане мусора и обломков, покрытых пеплом, налипшим на сырые поверхности. Пепел все так же летал в воздухе, но уже не горизонтально. Вместо этого он снежными хлопьями